КАК БЕГСТВО “ВАГНЕРА” ОБНАЖИЛО ПОЛНЫЙ КРАХ ВОЕННЫХ РЕЖИМОВ САХЕЛЯ

Открытые пустыни на южной кромке Сахары давно стали площадкой для сделки, в которой Россия обменивала кровь собственных наёмников на золото, уран и наличные, столь необходимые трём военным режимам Сахеля. Группа «Вагнер» втянулась в затяжную схватку с «Джамаат Наср аль-Ислам валь-Муслимин» (Jama’a Nusrat ul-Islam wa al-Muslimin или JNIM), одной из самых жестоких и быстрорастущих джихадистских коалиций на планете. Наиболее ожесточённые бои шли в Мали, на огромных территориях, богатых рудой и рудиментарной инфраструктурой, где живут двадцать два миллиона человек, отрезанных от собственных недр и от собственных столиц.

В начале июня «Вагнер» громогласно объявил о победе и пообещал триумфальный вывод войск. На земле картина оказалась иной. Тысячи бойцов JNIM методично захватывали одну военную базу за другой, атакуя и местные хунты, и самих российских наёмников. По всем проверяемым данным, «Вагнер» уже покидает Мали — быстрее, чем успевает придумывать оправдания, — оставив «самый опасный террористический мятеж современности» тем, кто ещё вчера платил за его услуги.

К концу мая тревожные сигналы прозвучали сразу в трёх странах Сахеля: Мали, Нигере и Буркина-Фасо. Эти режимы более пяти лет пытаются сдержать JNIM, чья численность, по оценкам, выросла с пяти до шести-семи тысяч боевиков и продолжает расти. Союзная «Аль-Каиде», сеть группировки тянется из Ливии к Мавритании, захватывая пустоты Чада и Бенина. За последний год JNIM отметилась серией крупных ударов: в сентябре в Мали — более сотни погибших; в апреле в Бенине — семь десятков солдат. К маю нынешнего года стало ясно, что динамика вновь изменилась не в пользу военных правительств: только с начала месяца повстанцы убили свыше четырёхсот военнослужащих. Эти погибшие принадлежали тем самым режимам, что давно привыкли жить в осаде, но теперь оказались мишенью без прикрытия.

Если май стал тяжёлым, то июнь обещает быть катастрофическим. JNIM тратит минимум усилий, чтобы доказать собственное превосходство, а московские кураторы «экспедиции» подсчитывают убытки, прежде чем стереть из рапортов слово «триумф». На глазах всей Африки разворачивается сюжет, в котором наёмники уходят, а джихадисты остаются — и пустыня, как всегда, поглощает тех, кто слишком поздно понял, где заканчивается нанятая сила и начинается настоящая война.

В первой половине месяца боевики JNIM провели скоординированную серию ударов по трём военным базам: две — в Буркина-Фасо, одна — на севере Мали, недалеко от границы. Колонны мотоциклов, штурмовые винтовки, самодельная взрывчатка и беспилотники, парящие над пустыней, превращали их рейды в почти непреодолимую задачу для гарнизонов. Тактика предельно проста: максимальная мобильность, высокий темп, рассеянный огонь, хаос — и немедленное использование этого хаоса. На обеих буркинийских базах, судя по сообщениям местных медиа, десятки солдат оказались убиты или ранены. В малийском Буласси, где стоял пограничный гарнизон, счёт погибших пошёл уже на сотни; местная пресса говорит о трёхстах павших за один-единственный вечер.

Для большинства террористических группировок такая атака стала бы кульминацией их возможностей, но JNIM давно вышла за рамки «нестандартной угрозы». Масштаб, огневая мощь и тактическая дисциплина делают её скорее повстанческим движением, способным к многоходовым операциям против правительственных армий. Серия нападений 1 июня оказалась лишь началом. Уже на следующий день боевики ворвались в Тимбукту — символический и логистический узел всей северной Мали. Сначала смертник взорвал грузовик у ворот базы, затем штурмовые группы на мотоциклах, переодетые в трофейную форму малийских солдат, прорвались внутрь. Одновременно были атакованы три блок-поста по всему городу и военный аэродром, где дислоцировались российские наёмники «Вагнера». Сколько их оказалось под ударами — пока неизвестно. Важно другое: JNIM показала, что может парализовать главный узел снабжения малийской армии и её иностранных партнёров — и сделать это за сорок восемь часов после начала наступления.

Этот почерк — быстрая концентрация сил, мгновенный отход, использование беспилотников для связи — демонстрирует, как далеко продвинулась группировка, которую ещё три года назад считали «региональным филиалом» глобального джихадизма. Сегодня она диктует правила игры сразу трём военным режимам Сахеля и заставляет их иностранных союзников переоценивать цену присутствия в зоне, где фронт меняется по географии быстрее, чем приходит новая сводка в штаб.

С этого момента беспредел лишь нарастал. В последующие дни боевики JNIM подорвали несколько военных колонн самодельными фугасами; по меньшей мере в двух из них находились российские наёмники, а одна колонна шла почти под самой столицей Мали — Бамако. Почти одновременно джихадисты атаковали ещё одну казарму, приграничные аванпосты, полицейские отделения и лагеря этнических ополчений, которые пытались удержать линию фронта. Удары пришлись и по Буркина-Фасо, и по Нигеру, но эпицентр насилия всё заметнее смещался в Мали. На этом фоне местное отделение «Исламского государства» решило воспользоваться хаосом: его бойцы штурмовали малийскую базу и заявили о гибели не менее сорока солдат. Под непрерывным давлением войска Мали начали отходить с открытых позиций, рассчитывая укрыть остатки гарнизонов в более укреплённых пунктах.

Именно в этот момент «Вагнер» объявил, что покидает Мали, — странное время, чтобы провозглашать «полную победу». «Частная военная компания «Вагнер», выполнив свою миссию, возвращается домой», — гласили новостные Telegram-каналы. По версии наёмников, они взяли под контроль все региональные столицы, вручили их малийским военным и уничтожили всех старших командиров JNIM. Реальность, увы, имела с этой идиллической картиной мало общего.

Почему же «Вагнер» вообще оказался в Мали, Нигере и Буркина-Фасо? Короткий ответ — защита режима. Российские наёмники работают по всему миру, но особенно активно в Африке, предлагая одну и ту же сделку: Москва получает доступ к добыче полезных ископаемых — от золота до урана и нефти, — а местные власти — вооружённую охрану и помощь против внутренних и транснациональных мятежей. Отряды «Вагнера» варьируются от нескольких сотен до нескольких тысяч бойцов, особенно в крупных городах. Формально выигрывают все, но на практике главным бенефициаром остаётся Кремль: подставные корпорации и сети по отмыванию денег обеспечивают стабильный поток средств, а сами оперативники, как правило, держатся подальше от самой горячей линии огня.

Сейчас, когда фронт рассыпается, эта формула впервые даёт серьёзный сбой. Наёмники спешно сворачивают позиции, армия Мали теряет территорию, а JNIM, воспользовавшись вакуумом, закрепляет за собой репутацию самой динамично растущей повстанческой силы Сахеля. Между тем в международных новостях об этом слышно чуть ли не по остаточному принципу: Сахель, как и раньше, остаётся географией, где чужие интересы перекрывают человеческие истории, а победные реляции наёмников звучат громче, чем хруст костей под колёсами их собственных грузовиков.

После серии военных переворотов начала 2020-х, когда армейские группы Мали, Буркина-Фасо и Нигера низложили избранные правительства и выгнали французских и американских военных инструкторов, вакуум безопасности заполнил «Вагнер». В Мали их присутствие особенно заметно: несколько лет подряд наёмники становятся теневой опорой переходного режима, которому не хватает ни ресурсов, ни легитимности. В других африканских миссиях «вагнеровцы» привыкли к относительно «спокойной» работе — но Мали нарушила это правило. Июль 2024-го стал водоразделом: во время песчаной бури в горной пустыне колонна российских бойцов и их малийских союзников угодила в многоступенчатую засаду. Сначала их встретил огонь этнических повстанцев-туарегов, затем — перехват JNIM. Цифры расходятся, но в открытых источниках фигурирует минимум двадцать пять погибших россиян; некоторые оценки поднимают счёт до восьмидесяти. Погибли и десятки малийских солдат. Это был первый раз, когда «Вагнер» столкнулся с подобным масштабом потерь за пределами Украины.

Тем временем режимы Сахеля, заручившись российской поддержкой, решили действовать самостоятельно. Они вышли из Экономического сообщества западноафриканских государств (ЭКОВАС) и создали Альянс государств Сахеля. В январе 2025-го трио объявило о формировании совместного контингента численностью пять тысяч человек — якобы для борьбы с JNIM и прочими исламистскими группировками. Официально эти части уже развёрнуты; в реальности же ни одна из последних атак JNIM им не помешала. Более того, неясно, сколько из недавно убитых на пограничных базах принадлежали к этому «новому ядру безопасности»: десятки? сотни?

Факт остаётся фактом: JNIM проводит масштабные, тщательно скоординированные операции с темпом, который ни союзные армии, ни «Вагнер» не в состоянии сдержать. Коллективный проект трёх военных режимов — доказать, что они могут обеспечить безопасность без Запада — пока терпит поражение. Москва получает доступ к шахтам и логистике; местные генералы — внешнюю охрану и повод говорить о «суверенной обороне». Но на земле, где гибнут малийские, буркинийские, нигерские солдаты и российские наёмники, видно другое: JNIM закрепляет за собой репутацию сил, способных диктовать порядок дня целому региону, а новый блок государств Сахеля начинает своё существование с публичного провала.

Будущее этой войны остаётся принципиально непредсказуемым. JNIM — чрезвычайно асимметричная структура: она живёт за счёт собственной непредсказуемости и мастерски обращает порождённый ею хаос в оперативное преимущество, мгновенно перекидывая боевые группы в районы, которые ещё вчера считались безопасными. Тем не менее, за последние недели проявились две отчётливые тенденции. Первая: в мае главный удар приходился по Буркина-Фасо, в июне эпицентр сместился в Мали. Решение атаковать не только Тимбукту, но и саму столицу свидетельствует, что командование JNIM больше не видит угрозы даже там, где правительственные войска формально сохраняют плотное присутствие. Эту уверенность подтверждает их готовность брать штурмом крупные военные базы. После нескольких лихорадочных дней темп атак снизился, однако история JNIM показывает цикличность: всплеск, затишье, новый всплеск. Потому нет оснований считать нынешнюю паузу чем-то иным, кроме короткого вдоха перед очередным ударом. Мы, скорее всего, увидим следующую волну уже скоро. Важно подчеркнуть: JNIM одинаково способна бить по недавно ослабленным зонам и неожиданно разворачивать боевые действия там, где предыдущая волна даже не задела инфраструктуру. Всё определяется их тактическими и стратегическими задачами, которые извне угадываются плохо. Пока цель выглядит предельно утилитарно — максимальное разрушение в любой точке и в любое время.

На другой стороне фронта уход «Вагнера» вовсе не означает исчезновения российских наёмников. В Мали уже работает параллельная структура — «Африканский корпус», подконтрольный напрямую Министерству обороны России и укомплектованный, в том числе, бывшими «вагнеровцами», переведёнными туда после гибели руководства ЧВК в 2023 году. По оценке американских источников, в стране сейчас около двух тысяч российских бойцов; точное соотношение «бывшие Вагнер / Африканский корпус» неизвестно. Не исключён сценарий, при котором Бамако окончательно переключится на новую структуру: ужасы, за которые «Вагнер» успел прославиться — внесудебные казни, исчезновения, пытки, — дискредитировали наёмников даже в глазах той части населения, что искала защиты от джихадистов. На многих малийских окраинах у «вагнеровцев» репутация хуже, чем у самих повстанцев, и именно на этой почве JNIM набирает новобранцев: выбор между террористами и оккупантами, которые действуют с безнаказанностью, оказывается не таким очевидным. Так складывается парадокс Сахеля: одна военная структура уходит, другая заходит, а джихадисты превращают каждую ротацию в возможность укрепить позиции. Вопрос не в том, состоится ли новая волна насилия, а в том, какую карту на этой доске JNIM выберет следующей — и насколько быстро армии трёх стран и их российские покровители перестроятся, если вообще способны к такой перестройке.

Россия может и выдворяет «Вагнера» из Мали, а может — что куда вероятнее — наёмники сами уходят, потому что фронт уже не выглядит удобным. Но даже если приказ об исходе действительно исходит из Москвы, остаётся вопрос: сумеет ли «Африканский корпус» добиться того, чего не смогла старая ЧВК? Корпус — всего лишь «советники», готовые воевать плечом к плечу, но не вместо малийской армии. Судя по предыдущим развертываниям, новая структура меньше ориентирована на передовые бои и играет скорее роль точечного усилителя — логистика, беспилотники, связь. Бамако обещает «широкомасштабное контрнаступление» по всей стране, но пока неясно, чем именно будут наступать. JNIM — идеальный партизанский противник: асимметричная тактика, мотоциклы, трофейные миномёты и способность растворяться в пустыне. Если малийские части растянут фронт, чтобы «накрыть» больше точек, они рискуют сведёнными к минимуму группами встречать превосходящего врага — и проигрывать там, где рассчитывали доминировать числом.

Разведка — отдельная беда. Малийская армия не в состоянии предугадать, что ударят именно там, где она концентрирует сотни солдат — и где, казалось бы, эффект военного «сдерживания» должен быть максимален. JNIM, похоже, просто не боится правительственных войск; каждое их успешное столкновение лишь увеличивает собственный вес. Сегодня это самая мощная повстанческая сила в стране. «Исламское государство» периодически тоже берёт своё, но действует куда менее решительно и на меньшей территории.
Захватив очередную деревню, группировка непременно занимает муниципалитет, школу, иногда почту — и вывешивает свой флаг, словно говоря Бамако: «Если захотим, станем вашей властью». Аналитики из Центра Суфана не исключают, что сил хватит и на Бамако; в Уагадугу власть, вероятно, удержится, но сельские районы уже отданы джихадистам. Нигер пока выглядит стабильнее, но рискует остаться в одиночестве, когда линия фронта сместится на восток.

И наконец, внутренняя политика. «Вагнер» уходит — опора режима слабеет. При таком раскладе не исключен еще один дворцовый переворот: армейские фракции, разочарованные постоянными поражениями и потерей внешней поддержки, могут решить, что смена генералов — единственный способ сохранить влияние. Именно так начиналась нынешняя эпоха переворотов в Сахеле — и ничто не указывает, что она уже закончилась.

Такое развитие событий не станет новостью для Сахеля. В Буркина-Фасо армейские фракции уже трижды — в 2021-м, 2022-м и 2024-м — поднимали оружие против собственного командования; всякий раз переворот совпадал с громкими успехами JNIM. Сейчас похожая динамика вырисовывается и в Мали, где режим до недавнего времени казался менее уязвимым к внутренним мятежам. Уход «Вагнера» и череда поражений на фронте — серьёзный аргумент для младших офицеров, сомневающихся в компетентности генералов: момент для удара выглядит соблазнительно. Что бы ни происходило дальше, ясно одно: стратегическая инициатива перешла к JNIM, а у трёх военных режимов Сахеля — особенно у Мали — начались реальные, системные проблемы. Осуждать «Вагнер» за поспешное бегство трудно: наёмники покидают проигранную войну, пока это возможно. Но если именно этого они хотели добиться, их уход становится недвусмысленным сигналом: регион стремительно дрейфует туда, где вооружённые исламисты формируют реальную повестку дня, а национальные армии — всего лишь статисты чужого наступления.

‍

— Anton P.